Письма с кордона. Письмо седьмое.

Охи, ахи и лесные страхи
И чего только не услышишь о змеях в окрест­ных селах: 
- и что гадюки могут через рот залезть в спящего человека и жить внутри;
- и что разъяренные змеи огромными прыжками гоняются за грибниками и метают в них крошечных ядовитых змеят;
- и что ужаленный медянкой человек  умрет через столько часов, сколько лет он прожил;
- и что если перебить сливня на две половины, то каждая будет самостоятельно ползать и смертельно кусать;
- и что корову раздует, если она съест на выгоне змеиную шкуру;      
- и что если хочешь, чтобы убитая змея не ожила, бить ее надо непременно сырым осиновым колом...

Но все наши местные фантазии просто блекнут перед уверениями Аристотеля, что язык раздвоен на две части единственно с целью доставить лакомкам-змеям двойное удовольствие во время принятие пищи.

Ни один класс животных не окружен таким огромным количеством вымыслов, никому от человека не достается столько ненависти и бед, как пресмыкающимся.

Среди брянских зубров раскол

Письма с кордона. Письмо шестое.

Хотя не будет сделано выстрела

Когда долго наблюдаешь из скрадка за жизнью какой-нибудь птицы или зверя, то невольно становишься свидетелем мно­гих посторонних событий, происходящих рядом.

Так и в этот раз, фотогра­фируя зимородков у их норы, я видел, как шныряла в поисках мышей ласка, как на упавшем в воду дубе «заго­рал» уж, как однажды на той стороне Неруссы пробежали по песчаной косе, играясь на ходу, две молодые выдры. В бинокль я наблюдал за куликами-зуйками. Они отложили четыре яйца прямо в песча­ную ямку и по очереди наси­живали их. Между ними даже выходили ссоры за  право греть кладку.

Звери и птицы вели себя безмятежно, пока не кончил­ся комариный сезон и на ре­ке не появились туристы. О том, что приближаются люди, я догадывался задолго до того, как слышал голоса и за­мечал байдарки. Животные узнавали об опасности издале­ка, их предупреждали тре­вожные крики ласточек-бере­говушек, колония которых была за полкилометра выше по реке. Услышав про опас­ность, бродящая по косе цапля настораживалась и взлетала, тяжело хлопая кры­льями. Зимородок тоже неохотно покидал свою коряжку у норы. Зуек, насиживающий кладку, вжимался в песчаное свое гнездо. Последним за­мечал людей уж. Он неловко плюхался с дерева в воду, подплывал к подмытым кор­ням вербняка и забивался в них. Река становилась пустын­ной. Проплывали байдарки.  Иногда можно было услы­шать, что люди вслух восхи­щаются красотой природы. Животные успокаивались и возвращались на свои излюб­ленные места лишь когда го­лоса стихали за поворотом. Но в июле люди плывут слиш­ком часто…

Брянских зубров выпустили на волю

Правда, случилось это еще дней 10 назад. Ролик только вчера попался на глаза. Не знала, что телеканал "Брянская губерния" на You-Tube выкладывает новостные сюжеты.



Под катом два октябрьских видео того же телеканала о прибытии зубров в заповедник "Брянский лес".
(Некоторые персонажи в видеосюжетах на мой субъективный взгляд абсолютно лишние :) А звери потрясающе красивые.

Письма с кордона. Письмо пятое.

Какое сложное явленье - дерево.
Недалеко от кордона стоит самый старый в здешних лесах дуб. Кто ни выйдет к нему — поразится. Ствол его приземистый, немыслимой толщины, словно не растение это, а дикий камень от времен ледника. Черные пласты коры изборождены, перекручены бурями и непогодами, бушевавшими на его веках. Сколько же поколений людей и зверья прошло под его сенью! Рос дуб в поле, слушал звоны колоколов, но давно уже и щебень от кирпичных монастырских стен рассыпался, почти растворился в земле. Много видел дуб. Видел, как из-за Неруссы налетали чужие всадники. При его жизни люди привезли на Русь картошку, выдумали паровую машину, бензопилу и атомную бомбу. Он застал диких туров, а сейчас по ночам над его притихшими ветвями бесшумно плывут среди звезд спутники...

Брянские зубры в режиме он-лайн

Письма с кордона. Письмо четвертое.

Пока есть что спасать…
Брянский лес не менее известен и ценен для общества, чем Беловежская пуща, Мещера или Усманский бор. Однако эстетическую и экологическую целостность тех мест давно уж охраняют заповедники и национальные парки. В Калининской области три заповедника общей площадью более 200 тыс. гектаров. Брянский же лес стремительно теряет своеобразие. Как это всем знакомо: пришел на заветную полянку, а она рассечена дорогой, любимый бор срублен, а вчера еще глухое клюквенное болотце сегодня изрезано мелиоративными канавами. Так, наверно, и должно быть, ведь хозяйство в Нечерноземье интенсифицируется, но нельзя, чтобы совершенно весь Брянский лес превращался в цех по добыче торфа, древесины, живицы. Должен же остаться хоть клочок, по которому наши потомки могли бы судить, каков же настоящий лес — с таинственными черными аистами, с удивительной сон-травой, с голубыми зимородками по ольховым речушкам, с сумеречными совами и древними, реликтовыми, глухарями. Лес без дуплистых деревьев, без буреломин, непролазных дебрей и угрюмых болот — это не лес, а кубометры на корню.

Письма с кордона. Письмо третье.

Письмо первое
Письмо второе
Черные птицы из Красной книги
Впервые я увидел их лет двенадцать — пятнадцать назад, когда еще школьником на каникулах днями пропадал в лесных и луговых дебрях, окружающих Белую Березку. Незнакомая птица ходила по краю болота. Над высокой травой в знойном мареве расплывалась и колебалась ее голова на длинной шее. Вот птица взошла на упавшее дерево и стала оглядываться. Удивительно! Очень похожая на гнездившихся рядом с нашим домом белых аистов, но вся черная. Лишь брюшко белое. А длинный клюв и голенастые ноги — ярко-морковного цвета. «Чин-ни!» — вдруг раздался мягкий осторожный возглас, и вторая точно такая же птица пролетела над болотным маревом. «Чин-ни!» — негромко ответила моя птица, и обе растворились за лесом.

Письма с кордона. Письмо второе.

Начало тут
Глушь да топь...
Еще ни разу не удалось пройти мне от Неруссы до Конского болота че­рез дубравы, лежащие к севе­ру от кордона. Перебредешь через одно озеро, выберешь­ся на сухой гребень и снова увидишь водную гладь. Пере­берешься и здесь по рухнувшим деревьям, а вода опять загораживает путь. Пойдешь вдоль топкого берега искать обход и вдруг — свежие следы человека. Да это же мои! За­крутишься, запутаешься — и думаешь уже не о том, как эти дебри пересечь, а хоть как бы назад выйти. Пучится, пу­зырится грязь, торчат из неё бородатые от тины сучья. Са­мый сильный ветер вязнет в вершинах дубов, и водная гладь всегда спокойна. В этом вечно мрачном мире сомкнутых крон засияет нео­жиданно посреди озера бе­лая лилия, и на душе посвет­леет. Начинаешь замечать сле­ды жизни: сдвоенные отпечат­ки лап выдры, поволоки боб­ров, кабаньи лежбища, крес­тики куликов.

Письма с кордона

Под таким названием в 1983 году в газете "Брянский рабочий" был опубликован цикл заметок Игоря Петровича Шпиленка - школьного учителя из поселка Новенькое Суземского района Брянской области. Именно с этих писем и началась история создания заповедника "Брянский лес". Письма нашли отклик не только у рядовых читателей газеты, но и у руководителей различных природоохранных организаций. В 1987 году заповедник был создан, а Игорь Петрович стал первым его директором и проработал на этой должности десять лет.
   
Сегодня Игорь Шпиленок - один из лучших фотографов-анималистов России, неоднократный победитель международных и российских фотоконкурсов, инспектор Кроноцкого заповедника и заповедника "Брянский лес", а также популярный блогер. 
   
А еще он, по моему мнению, замечательный писатель и его заметки можно легко поставить в один ряд с самыми известными рассказами о природе. Почитайте и убедитесь сами.

Грустить не надо

Одна из самых любимых моих песен с оптимистичным и жизнеутверждающим названием "Грустить не надо". Автор музыки - известный советский композитор Матвей Исаакович Блантер, родился в 1903 году в г. Почепе (тогда Черниговской губернии, ныне Брянской области). Автор текста - драматург и сценарист Владимир Захарович Масс (один из авторов сценария комедии "Веселые ребята").

Джазовая композиция "Грустить не надо" была впервые исполнена в 1940 году джаз-оркестром под управлением Николая Минха, соло на рояле Сергея Виноградова.




Песню "Грустить не надо" впервые исполнил в 1946 году Ефрем Флакс в сопровождении джаз-оркестра Всесоюзного радио СССР под управлением Александра Цфасмана.
Есть немало вариантов исполнения песни "Грустить не надо", но этот, на мой взгляд, лучший.





За фото спасибо "Чорному Краеведу" и журналу "ТОЧКА!"

Елочные игрушки

Елочные украшения 50-х - 60-х годов прошлого века. Хранятся в нашей семье, до сих пор украшают новогодние елки, рано или поздно все разобьются, поэтому фото на память. Часть фотографий уже публиковала в (теперь уже) позапрошлом году. Вот тут можно посмотреть

Елочные игрушки в виде дирижаблей стали выпускать еще в конце 30-х гг.

"Божья коровка" (фото)

Дружеский шарж на всех участников "Божьей коровки", выполненный одним из главных ее "идеологов" Дмитрием (Митькой) Ивановым. Ближе к правому краю высокий молодой человек в белом плаще с воротником-стойкой - это первый брянский стиляга Эдик Шишлянников (Шиш). Четвертый справа в первом ряду с тростью Джон-хромой - "президент" БК. Остальных участников не запомнила ни по именам, ни по прозвищам. Слишком много ))
Митька Иванов был художником-самоучкой. Его рисунки, кстати, украшали танцплощадку в парке Толстого.

Процесс окончен, но суд продолжается

После суда уголовного настало время так называемого "суда общественности" над всеми, кто был причастен к делу "Божьей коровки".

«Брянский рабочий», 15 октября 1960 г.
    Итак, процесс по делу стиляг-насильников закончен. Суд воздал должное этим разврат­никам и мерзавцам, этим поклонникам буржуазной мрази. Гнусные главари «божьей коровки» Герман С. и Соломон Б. приговорены к десяти годам лишения свободы, их ближайшие помощники в грязных делах С. Л. и Валентин Ф. — к трем и Александр З. — к двум годам заключения. Учитывая ряд смягча­ющих вину обстоятельств, судебная коллегия областного суда определила меру наказания для Виталия А., Анатолия Ш. и Серафима Ш. в один год лишения свободы. Со­ветское правосудие — гуманное правосудие. Приняв во внимание то, что Н. М. и Л. Ч. два года назад случайно попали в эту компанию, а вскоре порвали с ней и в дальнейшем вели себя до­стойно, а также учитывая их чистосердечное признание и раска­яние, суд счел возможным оставить их на свободе, осудив к трем годам условно. Суд также вынес  частное определение в отношении потерпевших М. Е. и Л. Л. Он постановил: за дачу ложных показаний привлечь их к уголовной ответственности.

Крах "Божьей коровки"

Газета "Брянский рабочий", 6 октября 1960 г.
Крах «Божьей коровки»
(заметки из зала суда)
    Он идет по улице с девушкой. Подчеркнуто-узкие брюки, давно нестриженый затылок подпирает небрежно отогнутый воротник. Достает из кармана бутылку водки, запрокидывает и сосет. Она смотрит на него с невольным любова­нием: «О-о, какой особенный этот Герман!» А «особенный» отхлебы­вает из горлышка. Мысли у него тоскливые: «Плохо без денег. В ресторане бы сейчас сидеть, а не тащиться домой с поллитровкой. Хо­рошо еще Валька не заставила долго уговаривать». Ему девятнадцать лет, ей и того нет. Днем он явится с приятелем к ней за медицинскими бланками: надо же как-то на работе оправдать­ся. И так выговор за прогулы объя­вили. Правда, его это мало тронуло. «Шут с ним, выговором. Пусть трактор работает, он железный».

Комсомольцы vs Стиляги: "Пусть жжет их позор!"

Гневные письма в газеты "Брянский рабочий"  и "Брянский комсомолец" с требованиями сурово наказать "моральных уродов" из "Божьей коровки".

Позор им!
    Эти письма пишут в областной суд, где идет процесс по делу группки разложившихся стиляг. Строки, полные негодования, приносит и редакционная почта. Моральными уродами, справедливо попавшими на скамью подсудимых, возмущаются люди старшего поколения. И особенно резко и гневно говорят о мерзком поведении стиляг их сверстники. Они не хотят прощать им темных пятен на совести, разнузданного разгула, в котором топили человеческое достоинство С-ис, Б-ий, Л-в и их компания. ТРЕБУЕМ СУРОВОГО НАКАЗАНИЯ — основной мотив всех без исключения писем. Вот некоторые из них.
С глубоким возмущением узнали о группе стиляг из Брянска. В наше время, ко­гда каждый человек должен внести что-то полезное в общее дело строительства коммунизма, эта жалкая кучка выглядит отвратительно. Наши отцы и деды проливали свою кровь за то, чтобы мы, молодые, увидели коммунизм своими глазами, чтобы мы жили лучше день ото дня. Неужели эти негодяи, погрязшие в пьянстве и хулиганстве, думают, что отцы в боях завоевывали им право на разврат? Нет, трижды нет! — отвечаем мы стилягам. — Такого права им никто не даст, никогда!

Дело "Божьей коровки". Еще немного воспоминаний.

"БОЖЬЯ КОРОВКА"
Неожиданное продолжение: рассказ брянского инженера Наума Непомнящего
Брянское время, № 19, 1992 г.
Непомнящий позвонил в редакцию, прочитав материал «Божья коровка» о знаменитом деле «стиляг-насильников» из Брянска (1960 г.). Оказыва­ется, в юности он вел дневник, с которым и разрешил познакомиться журналисту.
    — Те ребята, которым прилепили название «Божья коровка» и пришили уголовное дело, были моложе нас на два-три года. Впрочем, я их неплохо знал. Их любовные подвиги были чудовищно преувеличены. Не знаю, зачем это было нужно. К этому времени я уехал из Брянска, но приятели мне присылали вырезки о процессе, о нем даже знаменитая Татьяна Тэсс написала, переврав имена, придумав новые клички, ситуации. От ее очерков сходила с ума вся страна, но я ей больше не верил.
Сейчас многие готовы перенести нынешние нравы на события тех лет. И с трудом представляют, что и как было тогда, в конце пятидесятых. Маленький Брянск. На работу можно устроиться только по блату. В армию брали с 19 лет. Нет телевизоров, и потому вечером «весь город» гуляет на улицах. Самое популярное место—«брод» (площадь имени Карла Маркса).
    Это сейчас я даже соседа по подъезду не знаю, тогда же все знали всех, а молодые ребята друг друга — обязательно. Вот из ребят 16-ти — 17-ти лет, живущих в центре Брянска, и образовалась такая компания. Я сейчас понимаю, какие мы были разные. У каждого — свои увлечения, планы. Кстати, и дево­чек у нас тогда не били, и не пили тогда, и почти никто не курил.

Дело "Божьей коровки" ч. 3

Дело "Божьей коровки" ч. 1
Дело "Божьей коровки" ч. 2
Продолжение статьи из газеты "Брянское время" (№ 18, 1992 г.)
"Божья коровка". Дело "стиляг-насильников" из Брянска
    В брянской истории этот судебный процесс оказался, пожалуй, самым истеричным. Областной суд еще только допрашивал подсудимых и свиде­телей — он продолжался с 20 сентября по 11 октября 1960г., — а в брянских газетах уже сообщалось, что «общественность Брянщины поднима­ет свой гневный голос против тех, кто надругался над светлыми чувствами юношества». Суд до вынесения приговора успел получить около двух десятков писем.
    Кампания борьбы, конечно же, дирижировалась. Одинаковые чувства обуревали унечских доярок и жуковских велостроителей, узнавших в один день и неизвестно откуда о существовании брянских стиляг. Примета вре­мени: все осуждали, требовали са­мых суровых мер искренне и гневно.

Дело "Божьей коровки" ч. 2

Дело "Божьей коровки" ч. 1
Статья из газеты "Брянское время"  (№ 17, 1992 г.)
"Божья коровка". Дело "стиляг-насильников" из Брянска
    В отличие от катастрофы в кинотеатре «Октябрь», истории в свое время полностью замолчанной, об уголов­ном деле «стиляг-насильников» (1960 г.) в то время писалось необыкновенно широко. В двух областных газетах публиковались фотогра­фии остриженных «насильников» (удивительным образом человек на любой тюремной фотографии выглядит злодеем), отчеты с судебно­го процесса, письма трудящихся, в которых гневно клеймилась «банда ублюдков».
    Казалось бы, трудно понять, почему это заурядное бытовое дело обрело столь широкий резонанс — по скан­дальности и полученному эффекту его даже и не с чем сравнить. И все потому, что, наложившись на настрое­ние в тогдашнем обществе, оно было превращено из уголовного в полити­ческое.