Хотя не будет сделано выстрела
Когда долго наблюдаешь из скрадка за жизнью какой-нибудь птицы или зверя, то невольно становишься свидетелем многих посторонних событий, происходящих рядом.
Так и в этот раз, фотографируя зимородков у их норы, я видел, как шныряла в поисках мышей ласка, как на упавшем в воду дубе «загорал» уж, как однажды на той стороне Неруссы пробежали по песчаной косе, играясь на ходу, две молодые выдры. В бинокль я наблюдал за куликами-зуйками. Они отложили четыре яйца прямо в песчаную ямку и по очереди насиживали их. Между ними даже выходили ссоры за право греть кладку.
Звери и птицы вели себя безмятежно, пока не кончился комариный сезон и на реке не появились туристы. О том, что приближаются люди, я догадывался задолго до того, как слышал голоса и замечал байдарки. Животные узнавали об опасности издалека, их предупреждали тревожные крики ласточек-береговушек, колония которых была за полкилометра выше по реке. Услышав про опасность, бродящая по косе цапля настораживалась и взлетала, тяжело хлопая крыльями. Зимородок тоже неохотно покидал свою коряжку у норы. Зуек, насиживающий кладку, вжимался в песчаное свое гнездо. Последним замечал людей уж. Он неловко плюхался с дерева в воду, подплывал к подмытым корням вербняка и забивался в них. Река становилась пустынной. Проплывали байдарки. Иногда можно было услышать, что люди вслух восхищаются красотой природы. Животные успокаивались и возвращались на свои излюбленные места лишь когда голоса стихали за поворотом. Но в июле люди плывут слишком часто…
Однажды две байдарки причалили к косе, и несколько человек вышли на песок. Они радовались всему: и удачному началу отпуска, и прокаленному на солнце песку, и сияющей воде, и целебному запаху луговых трав, и даже парочке куликов, снующих возле самых байдарок и насвистывающих односложный мотив. «Какие птицы доверчивые! — сказала пожилая женщина с кинокамерой в руках. — Ты, Сергей, подойди к ним поближе, а я сниму». Молодой парень в тельняшке, видимо, ее сын, присел возле бегающих взад и вперед птиц, поднял в их сторону руку и по-актерски произнес:
- Один лишь кулик
на судьбу негодует
И в дудку растенья
бессмысленно дует.
Эх, знали бы этот декламатор и его спутники, что уже в тот момент, когда их байдарки причалили к косе, и перепуганный зуек взлетел с яиц, готовые вот-вот вылупиться птенцы были обречены на гибель; и свистели их родители вовсе не бессмысленно — это был свист ужаса, горестный крик боли за погибающих детей. Спугнутые зуйки своим беспокойством выдали место кладки серой вороне, которая уже сидела чуть поодаль на вербе и ждала, когда туристы уплывут и можно будет полакомиться яйцами.
Так оно и случилось. Люди отчалили, довольные снятыми кадрами, один из куликов было подошел к кладке, но его отогнала ворона. Воровато отбиваясь от прилетевших на помощь зуйкам птиц, она разбила скорлупу и проглотила почти сформировавшихся птенцов.
Долго стояли в каком-то гипнотическом оцепенении над расклеванной скорлупой две неуклюжие длинноногие птицы. Через неделю на другом конце косы у них появилась новая кладка, но уже не с четырьмя, а с двумя яйцами. А в мое отсутствие туристы поставили рядом палатки и раздавили почти незаметные на песке яйца. Представляю, как восхищались и эти люди «доверчивыми» птицами, как нравился им односложный посвист. С тех пор зуйки на этой косе не встречаются.
На Неруссе гибнут почти все кладки зуйков. Для размножения им необходимы песчаные пляжи. Но на этих самых пляжах, где меньше комаров и удобнее купаться и загорать, любят останавливаться туристы. В солнечные летние дни нет ни одного свободного от людей пляжа. Даже если яйца или птенцов зуйков не растопчут люди, все равно они погибнут от серых ворон. Эти хищницы приспособились подолгу сидеть на сухих верхушках деревьев и других возвышениях, наблюдая за людьми, скотом, техникой. Они замечают место, откуда вылетела спугнутая с гнезда птица. Самостоятельно отыскать кладку воронам трудно, ведь птицы у гнезд осторожны. Вот они и нашли себе помощников, не подозревающих о том.
При появлении так называемого «фактора беспокойства», т. е. при высокой насыщенности угодий людьми, птичье население тает на глазах, хотя не будет сделано ни одного выстрела. Нам хорошо иметь два выходных в неделю, но птицам от них в два раза больше бед. И причем, как сильно бы человек ни хотел не причинять вреда, он не знает наперед, где наткнется на гнездо чибиса, тетерева или глухаря.
Полностью искоренить «фактор беспокойства», и то на сравнительно небольшой территории, можно лишь одной мерой — созданием заповедника. В нем будут исключены все лесные работы, даже нахождение пешего человека будет считаться ЧП. Птицы, особенно крупные, и звери быстро находят подобные безопасные места и выбирают их для размножения. Полумеры, вроде множества созданных областных заказников, мало дают пользы. В них запрещена только охота, а работы по рубке лесов, подсечке сосен, заготовке ивового корья ведутся в полной мере. Между тем, сбор живицы приходится на время гнездования боровой дичи. Все кладки глухаря, тетерева в местах подсочки погибают. Ивовое корье обдирают в период активного сокодвижения — в мае-июне, когда опять-таки почти все виды животных заняты выведением потомства. При этом вырубаются лучшие для гнездования певчих птиц места — ивовые кусты. А сколько гнезд гибнет попутно, например, при перевозке корья!
Вот почему, если мы не хотим, чтобы лес, луг, река встречали пришедших полным безмолвием, надо создать заповедник или национальный парк с заповедной зоной, где бы природа продолжала воспроизводстве своих удивительных, так радующих человека созданий.
Игорь Шпиленок
Опубликовано в газете "Брянский рабочий" 11 ноября 1983 г.
Продолжение следует...
Опубликовано в газете "Брянский рабочий" 11 ноября 1983 г.
Продолжение следует...
Комментариев нет:
Отправить комментарий