суббота, 25 февраля 2012 г.

Письма с кордона

Под таким названием в 1983 году в газете "Брянский рабочий" был опубликован цикл заметок Игоря Петровича Шпиленка - школьного учителя из поселка Новенькое Суземского района Брянской области. Именно с этих писем и началась история создания заповедника "Брянский лес". Письма нашли отклик не только у рядовых читателей газеты, но и у руководителей различных природоохранных организаций. В 1987 году заповедник был создан, а Игорь Петрович стал первым его директором и проработал на этой должности десять лет.
   
Сегодня Игорь Шпиленок - один из лучших фотографов-анималистов России, неоднократный победитель международных и российских фотоконкурсов, инспектор Кроноцкого заповедника и заповедника "Брянский лес", а также популярный блогер. 
   
А еще он, по моему мнению, замечательный писатель и его заметки можно легко поставить в один ряд с самыми известными рассказами о природе. Почитайте и убедитесь сами.


Письмо первое. Дом над затоном.
Во время поисков черных аистов мне пришлось побывать почти во всех лесных кварталах в треугольнике Белая Березка — Суземка — Трубчевск. Постепенно круг сузился до пяти квад­ратных километров — своеобразного островка старого ле­са, прижатого Конским боло­том к Неруссе на границе Суземского и Трубчевского рай­онов. Изучению этих пяти кварталов я отдал сначала сту­денческие каникулы. Но мес­то оказалось столь необыч­ным, что после окончания ин­ститута я выбрал его для жи­тельства.
   
На пригорке, над чистым и глубоким затоном, где стоит теперь кордон, до начала ны­нешнего века был монастырь Ивана Предтечи. В удалении от дорог он служил местом ссылки провинившихся мона­хов. Со стороны Трубчевска через огромное болото к не­му вела такая узкая гать, что даже встречные телеги не мо­гли разъехаться, и кони часто тонули. Так и называют боло­то Конским. Оно тянется на десятки километров в сторону Десны и Знобовки, переходит в известные Зиновьи, Забродные и Железные болота.
   
Кордон построили в шести­десятых годах. Но лесники скоро отказались в нем жить: ни дорог, ни электричества. Много, лет дом простоял пус­той, рыбаки и охотники раста­щили все, что можно было оторвать, наконец, развалили даже печи, изрешетили картечью железную кровлю и тоже перестали тут ночевать. Огород начал зарастать осиной и березой, в рухнувшем погребе поселилась лиса, а в развалинах трубы на чердаке — сыч. И вот несколько сезо­нов подряд на целые месяцы появлялся у сыча сосед: ус­танавливал на чердаке палатку и целыми днями бродил с фотоаппаратами вокруг кордо­на. Кроме меня и сыча на чердаке жили летучие мыши, осы, ласточки и ужи, которые очень умело забирались туда по растрескавшимся чашечкам венцов стены.
   
Потом на кордоне посели­лись два Петра: Петр I и Петр II, собачка Юник и корова Марта.Петр I — это мой отец, Петр Никитич, лесник. Первым он называется потому, что ему на кордоне принадлежит аб­солютная власть. Петр II — деревянное чучело в форме лесника. Наш сторож. Он сто­ит у затона на причале. По се­зону Петр I надевает ему фу­ражку или облезлую мехо­вую шапку с кокардой. Петр II тоже наделен немалой вла­стью: за кокарду его боятся все браконьеры и минуют кордон стороной. А как-то раз, когда нас не было дома, один подвыпивший чухраевец до хрипа разговаривал с Пет­ром II с противоположной стороны затона, требовал пе­ревоз.
   
...Чтобы рассказать все о кордоне, не хватит даже це­лой газеты. Но будет доста­точно описать то, что можно увидеть лишь из окна моей комнаты, чтобы убедиться: кордон — лучшее жилище в мире. Окно выходит на юг, к ста­рой вербе и к широкому логу с ручьем в нем. Далее вы­сится сосновый бор.
   
Весной вода затапливает лог, подходит к дому. Насту­пают суматошные дни и но­чи. В эту пору если и прос­пишь рассвет, то все равно разбудят отраженные бегу­щей водой лучи поднимающе­гося солнца. Они играют на строганных досках потолка, заполняя янтарным светом всю комнату. За окном пле­щутся дикие утки, по раскисшим грядкам кивающей по­ходкой разгуливает белый аист, а на вербу, тесня посто­янных здесь скворцов и про­чую птичью мелочь, иногда важно взгромождается цапля.Всю ночь буквально орут ут­ки. Тогда я встаю. Полная лу­на висит над разливом. Лунная дорожка подходит к само­му окну. Начинаю ругаться в форточку, и утки на всякий случай уплывают за вербу. Становится слышно, как за стеной журчит вода...
   
В начале лета на закатах от ручья по логу ползет ту­ман. Сосновый бор на той стороне — словно на берегу молочного озера. Над «моло­ком» торчат верхушки ивня­ка, из «глубины» доносится кирканье коростелей.В июле в логу появляются стога. В солнечный день, когда солнце висит напротив, над логом хорошо виден воздух, даже отдельные потоки в нем.
   
В самые морозные ночи к дому подходит лисица. Следы ее тянутся из бора по логу к самому окну. Что ее привле­кает? Свет? Приглушенные че­ловеческие голоса? Тепло очага? А может быть, просто куры? Так нет, к сараю она не подходит. В лунные ночи я сижу без света, жду. Всю ночь ждать невозможно: в январе она тянется пятнадцать часов. Когда жду с вечера — лисица приходит под утро. Надумаю ждать под утро, встану рано — на сияющем под луной снегу уже отпеча­тана ровная цепочка свежих следов. Становится не по се­бе, когда вижу их. Представля­ете: спит человек, а в трех шагах от него за бревенчатой стеной стоит и смотрит в окно лисица...
   
Вот уже четвертый год я знакомлюсь с соседями по кордону и не могу перезнако­миться. Вчера перевернул во дворе колоду, а из-под нее в траву метнулась ласка. Сегод­ня пишу эти строки, а у окна, под кустами сирени, шныряют болотные курочки-камышни­цы. Раньше я их здесь не видел. Завтра тоже обязатель­но замечу кого-нибудь.
Не скучно жить здесь без электричества, телевизора и дорог.

Игорь Шпиленок
Опубликовано в газете "Брянский рабочий" 6 октября 1983 г.
Продолжение следует...
P.S. Спасибо за то, что подвигла меня на поиски этого материала.

Комментариев нет:

Отправить комментарий