В краю непуганых браконьеров
Нынешней весной в березняке рядом с кордоном я заметил пробегающего волка. Вечером загнал кур в сарай, хотя обычно они ночуют на заборе, и решил поставить в конюшню коня. Но конь Уаз имел о волчьей опасности свое мнение и сбежал пастись в лес. Поймать его я не сумел и отправился спать.
Нынешней весной в березняке рядом с кордоном я заметил пробегающего волка. Вечером загнал кур в сарай, хотя обычно они ночуют на заборе, и решил поставить в конюшню коня. Но конь Уаз имел о волчьей опасности свое мнение и сбежал пастись в лес. Поймать его я не сумел и отправился спать.
Сон не приходил, сколько я ни считал до ста и обратно. Все думалось, что волки уже ужинают глупым Уазом, а он скотина казенная, подотчетная. Часа в два ночи я взял краюху хлеба, уздечку и отправится на поиски. Луны не было. Звезды заволокло плотным слоем облаков. Я шел по тропинке, прислушивался, иногда звал. Наконец услышал, как потрескивают ветки: Уаз шел навстречу. Не доходя метров десять, он остановился, тяжело, по-человечьи, вздохнул. Я расправил уздечку, чтобы можно было без задержки накинуть ее и, протягивая хлеб, стал подходить к коню. Когда уже отчетливо было слышно его дыхание, и я хотел схватить за гриву, Уаз развернулся и пошагал в чащу. Я было сунулся за ним, но ветки неожиданно тыкались в лицо, жестко скользили по шее. Пришлось вернуться на тропинку. Зло на «травяной мешок» было так велико, что, вернувшись домой, я спокойно заснул.
Наутро по следам я увидел, что чуть было не накинул уздечку на... лося. Он далеко не ушел, стоял в том же загущенном осиннике. Но встреча не порадовала: передняя нога зверя чуть повыше копыта была раздроблена пулей, из воспаленной раны виднелись кости. Животное было обречено на гибель. Так, бывая в лесу практически ежедневно, я повстречал единственного за последние три года лося. А ведь не так давно было время, когда редко какой выход в лес обходился без встречи с лосями.
Передо мной фотография: пять лосей на краю болота. На оборотной стороне написано: «Квартал № 82 Жеренского лесничества Трубчевского района. Снято 10 февраля 1978 г.». Хорошо помню тот день. Была пасмурная погода, ветер со снегом и дождем. Долго колебался, брать ли с собой фотоаппараты. И хорошо, что взял. Кроме лосей повезло снять стадо кабанов, несколько косуль, тетеревов на березах.
Прошло пять лет. Недавно сходил в тот же 82-й квартал. Стояла такая же пасмурная погода. То же болотце. Те же березы. Но мертва целина снега. Нет звериных и птичьих следов. Зато на территории Жеренского заказника, где охота запрещена круглый год, повстречал семь человек с ружьями.
Кордон стоит на границе высокоинтенсивного охотхозяйства «Нерусса» и Жеренского заказника. И вот горький парадокс. В охотхозяйстве выстрелы можно услышать только в охотничий сезон, да и то они нечастые. В заказнике редко какой день обходится без ружейной пальбы, часто можно услышать собачий гон, в выходные дни по лесным стежкам шныряют «уазики» с заляпанными грязью номерами. Правда, после нашумевшей статьи в «Советской России» браконьеров на колесах стало поменьше, но гораздо чаще слышны выстрелы из «страны непуганых браконьеров» — поймы Неруссы, прилегающей к деревням Чухраи и Старая Непорень.
Каким же людям доверена охрана живности, от кого зависит безопасность черных аистов? Два ближайших к кордону егеря живут в деревнях Смелиж и Старая Непорень. Но одного из них я еще ни разу не видел хотя бы немного похожим на трезвого, а другого еще ни разу вообще не видел, хотя в его угодьях только в этом году побывал не менее ста раз.
Вот уже пять лет, как я постоянно ношу в лесу рюкзак с фоторужьем. Из рюкзака торчит часть приклада фоторужья, по внешнему виду не отличающаяся от настоящего, ружейного. За это время никто, ни в какой запретный срок не поинтересовался, почему я ношу с собой «ружье», хотя встречался с сотнями охотников и неохотников. Получается, что пять лет я мог безнаказанно носить настоящее ружье, браконьерничать, и некому меня было бы остановить.
Слабость охотничьего надзора привлекает в глухие кварталы на юге Суземского и Трубчевского районов браконьеров и из соседней Сумской области. Приезжают они на тракторах и грузовиках большими группами. Технология убийства копытных у них предельно отлажена. Со стороны села Ямное Суземского района частенько проходит в Жеренский заказник немалая артель. Когда я поинтересовался в Суземском райохотобществе, сколько человек в Ямном имеют действительные охотничьи документы, то таковых оказался... один. А охотятся десятка два. Такое стало столь привычным, что даже невинное замечание вызывает поток угроз.
Мне приходилось разговаривать с десятками трубчевских, белоберезковских, суземских охотников, но никто из них не знал ни единого вида животных, внесенных в Красную книгу СССР. А таких животных на территории области 19 видов. Частенько при встрече с незнакомым животным стрелок удовлетворяет своё любопытство посредством выстрела.
На месте, где простоял на тяге вальдшнепов один новеньковский охотник, остались лежать мертвые болотная сова и редкая летучая мышь, внесенная в Красную книгу СССР, − гигантская вечерница. После этого охотник утверждал, что спутал их с вальдшнепом.
Пожалуй, самая полезная птица наших угодий — болотная сова. Величиной она чуть побольше голубя, а за сутки ухитряется съесть до двенадцати полевок. На свою беду эта сова любопытна и доверчива, нередко подлегает к стоящему на зорьке охотнику. Сколько приходилось находить убитыми этих птиц! Иные стрелки доказывали мне, что это не сова, а лунь, и потому подлежит уничтожению. А хоть бы и лунь? В «Правилах
охоты на территории Брянской области» прямо говорится что
«запрещается охота на дневных хищных птиц, сов...», и определяется размер штрафа.
Одни путают летучих мышей с вальдшнепами, другие стреляют на слишком большом расстоянии и лишь плодят бесполезно потом погибающих подранков, третьи неправильно снаряжают патроны и тоже, прежде чем добудут две положенные по норме утки, подранят добрый десяток. Охотники из Брянска, приезжающие на открытие охоты в Трубчевский район, привозят с собой по 80 - 100 патронов и полностью расстреливают их, добыв лишь положенные две утки. Дорого обходится природе подобный отдых!..
Болезнь браконьерства столь запущенна, что для лечения ее остаются лишь «хирургические» методы. Нужное решение принял Суземский райисполком: временно закрыть охоту в районе, одновременно делая все необходимое для восстановления численности дичи. Такое решение было принято не огульно, а на основании опыта природоохранительной работы а районе. Там заметили, что на территории воспроизводственного участка, где охота запрещена круглый год и налажена хорошая охрана, численность дичи гораздо выше, чем в соседних угодьях. Браконьеры, любящие пострелять под общий шумок, обходят эти тихие места. Обещающий эксперимент было решено расширить до масштабов всего района. Заместитель председателя райисполкома, председатель местного Общества охраны природы А. Н. Любезный, аргументируя эту меру, отметил, что в районе неблагоприятное воздействие на природу идет в основном по трем каналам: сельское хозяйство, лесное хозяйство и охота, в большинстве случаев незаконная.
В сложившейся кризисной ситуации надо принимать самые эффективные меры. Сельское и лесное хозяйство обществу жизненно необходимы. Вредное воздействие их на природу можно свести к минимуму лишь постепенно, совершенствуя технологию, и работа эта ведется. Любительская же охота не важна людям жизненно. Однако инициатива райисполкома встретила яростный отпор областного охотничьего руководства и не была претворена в жизнь. Но активисты Общества охраны природы полны решимости довести дело до конца.
В нашей стране действует самое всеобъемлющее и передовое природоохранительное законодательство. Строго можно спросить с его нарушителей. Поэтому вдвойне обидно, что долго, очень долго затянулось здесь измывательство над природой, над государственными законами.
Игорь Шпиленок
Опубликовано в газете "Брянский рабочий" 13 декабря 1983 г.
Опубликовано в газете "Брянский рабочий" 13 декабря 1983 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий